Сайт учителя биологии Е.С. Копытиной

В мае в наших лесах появляются славки. Как это принято у многих птиц, первыми прилетают самцы. В наших лесах встречаются обычно славка-мельничек (завирушка), черноголовая, серая, ясребиная и садовая славки. Все три очень скромно окрашены: более темная коричнево-серая спина и более светлое брюшко. И только черноголовки обладают признаком, благодаря которому их можно без труда отличить от всех остальных: они носят на головках шапочку, у самца она черного цвета, а у самочки – коричневого.
Садовая и черноголовая славки выбирают светлые леса, где среди высоких деревьев с раскидистыми кронами растут маленькие пушистые елочки, густой кустарник и папоротник. Особенно охотно селятся славки рядом с рекой или лесным озером.
Выбрав места для гнездования, птицы начинают петь, но не ограничиваются этим. Они срывают сырые травинки и закладывают из них основания будущих гнезд. Один пучочек лежит на ветке маленькой елочки, другой с некоторым подобием боковых стенок – на кустике ивы, третий – в шиповнике… однако, ни одно гнездо не достроено. Это предстоит сделать самкам, когда те прилетят.
Самое удивительное у славок – это их песни. Черноголовка усаживается на видном месте и, самозабвенно запрокинув голову, посылает в небо свою песню необыкновенно звучным флейтовым голосом. Временами она прерывается легким поскрипыванием, но общего впечатления оно не портит, потому что звучит очень тихо.
Садовая славка, напротив, прячется в глубине кроны высокого дерева, и в листве среди солнечных бликов и теней ее сложно заметить. С высоты льется песня, не имеющая ни начала, ни конца, подобная звонкому и переливистому журчанию лесного ручейка. И только славочьи скрипы выражены у нее в большей степени.
Серая славка гнездится только на опушке и никогда не углубляется в лес. Она скорее поселится в кустарнике на лугу или в зарослях вдоль железнодорожного полотна и тогда местом для пения изберет телеграфные провода… Серая славка не пытается конкурировать ни с черноголовой, ни с садовой славками, ее песня ограничивается одними скрипами. Она знает свой недостаток и пытается его восполнить целым рядом действий. Серая славка усаживается петь так, что ее видно со всех сторон. Кроме того она не ограничивается раскладыванием сухих травинок на разных неприметных веточках, а держит порой эти травинки в клюве, и они торчат у нее, подобно усам, в разные стороны. Пропев несколько раз свою несложную песенку, певец перелетает на другое место и снова поет. Потом он укладывает травинки так небрежно, что даже отдаленно они не напоминают о чашеобразном гнезде славок. В течение дня певец много раз облетает выбранный им участок, останавливаясь каждый раз в одних и тех же местах.
Прилетевшая несколько позднее самка прежде сего оказывает внимание одному певцу из общего хора голосов. Затем она выбирает какую-либо из начатых построек и доводит ее до успешного конца.
Гнезда славок представляют собой очень легкие корзиночки из тоненьких веточек, сухих стеблей, травы, паутины, зажатые между ветвями кустарника или приделанные на нижних ветках деревьев. Они настолько тонкие, что стенки их нередко просвечивают. Они доставляют птицам много хлопот, их приходится все время подстраивать, подправлять, и не одно гнездо славки обрушилось под тяжестью птенцов еще до того, как им пришло время вести самостоятельную жизнь. Возможно, это происходит от недостатка опыта: славки сравнительно недавно начали гнездиться на деревьях, до этого они селились просто на земле.
Славки откладывают яйца в ранние утренние часы. В первую волну гнездования их бывает 5 – 6, в повторную – 4. Яйца славок светлые с более темными пестринами.

Различные варианты гнезд и яиц серой славки

Славки, как, впрочем, и другие птицы, быстро привыкают к человеку, если у него хватает терпения без излишней торопливости навязывать им свое общество. Очень скоро наблюдатель совершенно беспрепятственно уселся в метре от маленького кустика малины, в котором поселилась серая славка. Славка часами сидела на гнезде и смотрела на человека с фотоаппаратом. Когда он ей надоедал, она поворачивалась спиной. Где-то в отдалении скрипел самец. Изредка, очень ненадолго, он сменял самку на гнезде.
Надо признать, что это не очень веселое занятие – следить за насиживающей птицей и по часам отмечать ее отлучки и возвращения. Когда наблюдателю становилось невмоготу, он начинал потихонечку петь. Самка уже настолько привыкла к человеку, что не обращала на это внимания. Иначе проявил себя самец. Когда человек запел, он сел на маленькую березку в трех шагах от гнезда и тоже … запел. Пока пел наблюдатель, пела и птица с таким воодушевлением, с каким она это делала только в разгар токования. Человек переставал петь – замолкала и славка. Вскоре пение стало любимым развлечением как человека, так и славки…
Когда наблюдатель решил, что репетиций было достаточно, он решил устроить концерт для более широкого круга. Для начала были приглашены двое: мужчина и четырехлетний ребенок. Все заняли свои места и начали выступление. Однако самец славки не оправдал надежд: он так и не появился; более того, с гнезда неслышно слетела самка и, держась невысоко над землёй, улетела. Разочарованные зрители разошлись, а наблюдатель остался в раздумьях… Оказывается, что он не учел способность птиц к счету. О том, что птицы умеют считать, известно давно. Конечно, это не значит, что птица, пересчитывая яйца, шепчет про себя: «раз, два, три…», или что она способна в уме делать математические выкладки. Но она определенно знает, что пять не равно трем, а три не равно одному. Фигура, маячащая у гнезда, была ей знакома, она к ней притерпелась, а что будет, когда людей стало больше – неизвестно, поэтому птица и не стала рисковать. Через некоторое время самка вновь села на яйца, а человек, поняв свою ошибку, вновь запел. Общительный самец славки не заставил себя долго ждать!
В этом нет ничего удивительного: птицы всегда поют лучше, когда кругом звучат голоса других птиц – у них ведь сильно развит и дух соперничества и дух подражания. Но у птицы могут вызвать желание петь и совсем посторонние звуки. Например, птицы, живущие в неволе, за неимением лучшей компании, начинают петь под стук швейной машинки, звук телевизора или под аккомпанемент человеческих голосов. На этой опушке леса, где было гнездо, птиц немного, многие молчали, т. к. были заняты насиживанием или выкармливанием и волей-неволей славке пришлось довольствоваться человеческим обществом…
В пятидесяти метрах от этого гнезда наблюдателем было найдено еще одно гнездо серой славки, в котором были уже подросшие птенцы пяти-шестидневного возраста. Человек решил ненадолго поменять их местами:
Насиживающая самка получила чужих птенцов, а выкармливающая – яйца. События развернулись следующим образом. Знакомая славка вернулась и уселась на птенцов в позе насиживания, развернув при этом наседное пятно на животе. Птенцов это совершенно не устраивало, потому что их в пятидневном возрасте можно уже и не греть, но кормить надо было обязательно. С каждой минутой они все настойчивей заявляли об этом. Время от времени из-под насиживающей славки высовывалась голова птенца с выразительно открытым клювом. Самка деловито заправляла птенца под себя и продолжала насиживать… Все было совершенно естественно: до нормального появления ее собственных птенцов оставалось еще около недели, и птица вела себя так, как ей диктовал могучий инстинкт насиживания.
Голодные птенцы ни минуты не оставались без движения, что стало беспокоить птицу. Она впервые за это время забралась на бортик гнезда и стала внимательно рассматривать неизвестно откуда взявшихся птенцов. Затем самка опять села на гнездо, но вскоре снова привстала на лапки и в недоумении долго смотрела вниз… У птенцов появилась надежда, что их, наконец, накормят. Пять головок дружно потянулись вверх, раскрыв ярко-красные клювы. Самка смотрела на них как зачарованная и вдруг, будто что-то вспомнив, неуверенно стала вкладывать свой пустой клюв в открытый рот ближайшего птенца. Кажется, она поняла, что от нее требуется и быстро улетела. Но, оставив гнездо, она тотчас забыла о своем намерении. Вернувшись через минуту, самка опять принялась насиживать. Правда теперь она все чаще пыталась действовать своим пустым клювом. И, наконец, славка решительно улетает, возвращается с маленьким червячком в клюве и кормит одного из подкидышей. Так активные действия птенцов победили в конце концов инстинкт насиживания. Птица приступила к выкармливанию раньше положенного срока. Теперь она систематически летала за кормом и выносила помет из гнезда. Примирившаяся с неожиданным появлением птенцов, самка стала иначе реагировать на опасность. Она уже не улетала беззвучно, стараясь незаметно скрыться в листве. Теперь она оставалась около гнезда и тревожно «чекала». Через некоторое время появился самец. Он видел и птенцов, и летающую с кормом самку, но это не произвело на него никакого впечатления. Он сел на берёзу и запел. Славкам полагается петь в период насиживания – это создает атмосферу спокойствия у гнезда. Но безмятежно распевать, когда у тебя в гнезде птенцы, недопустимо! Самка усматривает явное нарушение правил, устремляется к самцу и несколькими энергичными ударами, сопровождаемыми резкими восклицаниями, заставляет его замолчать. Он не понимал своей вины и снова принимался петь. И самке снова приходилось пригонять его настойчивыми ударами, пока обиженный самец не скрылся в глубине леса.
А что происходило в гнезде, в котором неожиданно появились яйца? Самка, как обычно, прилетела с кормом, но, увидев яйца вместо птенцов, быстро съела его сама и без колебания принялась насиживать. Теперь в случае опасности она переставала «чекать», а просто тихо слетала с гнезда. Это произошло потому, что у птиц инстинкт насиживания гораздо сильнее и прочнее инстинкта выкармливания. Его очень трудно разрушить, этот древний давно сложившийся инстинкт. Выкармливание птенцов появилось у птицы позднее, а потому оно и оказалось менее устойчивой формой поведения.
К вечеру наблюдатель вернул птицам то, что им принадлежало по праву. У знакомой славки снова появились яйца, и она снова вполне доброжелательно стала относиться к пению самца.
Прошла неделя, и у самки в самом деле появились птенцы. Нет на свет птенцов более голых, чем птенцы славок! Красные, лишенные каких бы то ни было намеков на оперение, с закрытыми глазами и ушными отверстиями, они слабо шевелились на дне. Появился самец, ему теперь и в голову не приходила мысль тратить время на праздное пение.

Ветер раскачивает кустик малины с гнездом – птенцы лежат неподвижно. Но стоит гнезду качнуться под тяжестью прилетевшей старой птицы, как все пять клювов мгновенно раскрываются на тоненьких шейках и тянутся за кормом. Шестой птенец вывелся днем позже. Первое время птенцы только широко открывали рты, через несколько дней начало раздаваться слабое шипение, и, наконец, появился писк.
Когда вместе со славкой птенцы устраивались на ночь, они некоторое время вертелись в гнезде, а затем принимали особую позу: шесть шеек прижимались друг к другу, головки поднимались вверх, а тельца располагались лучеобразно. Все это напоминало маленький пакетик с перехватом на месте шеи. Самка сидела на этом пакетике, и птенцам было тепло.
Совершенно случайно невдалеке было найдено третье гнездо славки, в котором мирно жили птенцы того же возраста, что и у знакомой славки. Чайки умеют отличать собственных птенцов от чужих и если к ним подходит птенец из соседнего гнезда, они прогоняют его. Ну, а славки? Наблюдатель в рекордный срок меняет птенцов местами так, что у знакомой славки оказывается три своих птенца и три «чужих», которых невозможно отличить друг от друга. Не может этого сделать и славка… Она кормит того, кто тянется к ней наиболее энергично. Данный опыт человек повторяет еще через день, и чтобы самому не перепутать птенцов, надевает на их лапки разноцветные лоскутки ткани. И знакомая славка в своем стремлении поддержать чистоту в гнезде берет клювом тряпочку и выбрасывает ее в кусты… вместе с собственным птенцом! Это говорит о том, что птица реагирует лишь на поведение птенцов, их писк, открытые клювы, а все остальные предметы, пусть даже находящиеся на птенцах, воспринимаются птицей как враждебные или ненужные и незамедлительно удаляются из гнезда. Это еще раз говорит об инстинктивном поведении птиц.
Через восемь дней птенцы славки уже неплохо оперились и в случае опасности научились затаиваться в гнезде.
Через две недели птенцы уже выросли. Их больше нельзя трогать, потому что они могут испугаться и покинуть гнездо гораздо раньше положенного срока. Стоит одному из птенцов крикнуть, как все бросятся из гнезда врассыпную и скроются в траве, а родители с громким «чеканьем» будут прикрывать их бегство, бросаясь под ноги человеку с опущенными крыльями, прихрамывая и притворяясь смертельно ранеными…
Спустя две недели слетки серой славки в количестве шести с громким писком восседали на ветках ближайших к гнезду деревьях, а родители по-очереди кормили слетков. Так будет продолжаться еще несколько дней , а затем старые славки уведут птенцов в более безопасное место, где они будут обучаться самостоятельной жизни, а их родители приступят к постройке нового гнезда и выведению птенцов.